Она несла все это - мир забот, Мир милости и страха, и все это, Как дерева в лесу, тянулось к свету, Вне образности, как ковчег завета, Как образ славы, вышедшей в поход.
И вынесли все это до вершин - Летящее, огромное, чужое, Угадывающее лишь порою - Спокойно, как несущая кувшин, Налитый до краев. Но в некий миг, Ее обрекший на преображенье, Впервые белый плат зависшей тенью Спустился на открытый светлый лик
Почти непроницаемым покровом. И вот на все вопросы о судьбе Дает один ответ туманным словом: «В тебе, о бывшее дитя, в тебе».
Мерзнет тишина там за дверью в узорном халате Засыпает тихая Вера, усталая Надя Далеки от прошлого, Будущее сонное, До всего дотошные И пока веселые Выше крыши в небе том Солью звезд рассыпаны, Как послание на потом, Имена и именно Ваши и ничьи больше, только прикрывает их, Точно мягким ватником, из трубы дымок Наоконной наледью Сон стекло царапает, Спите, мои маленькие Свечка на пол капает В кляксу, что похожа на блинную тарелочку Засыпайте, девочки, а потом и Бог.
- А теперь поверни голову вот так... - Создатель милостивый, прекрати разговаривать со мной как с больным ребёнком! - Я просил тебя не напрягать голос. Ты в точности как вредный ребёнок. читать дальшеЛильян фыркнула, но оставила попытки противостоять целителю. Андерс почему-то считал, что знает лучше, хорошо рана заживает или нет. Доля его правды в этом была, он сам зашивал вспоротое после покушения горло. - Рана хорошо зарубцевалась, но продолжай пользоваться мазями. - Я знаю. Я тоже целитель. - Но я то лучше. Страж не сдержала раздраженного вздоха. Андерс выглядел до нахальства довольным. - Ты лучше. Признаю. Мужчина ухмыльнулся, собирая припарки в походной мешок. - А твои способности малефикара иногда бывают жизненно-полезными. Почаще спасай себе жизнь, Амелл. - Заткнись, Андерс, - беззлобно бросила девушка, провожая взглядом целителя. Маг бодро отсалютовал и покинул кабинет командора.
Комната Амелл находится почти на самом верху Башни Бдения. Отсюда был виден двор внизу, лес, Амарантайн на горизонте, краешек Дремлющего моря. В воздухе всегда стоял аромат цветов, душистого хмеля и ягод от различных вин. Король волновался из-за покушений. Глупо было отрицать, что Вороны не предоставляли никакой опасности для неё. Последняя западня оказалась почти успешной, но Героине Ферелдена так и не смогли достойно перерезать горло. Алистер бросил все дела в столице, чтобы увидеть, что с ней всё в порядке и отправил для охраны Башни Бдения больше солдат. Как будто потенциальных убийц могло это остановить.
Днями позже Амелл вновь была захвачена жизнью ордена. Хоу слишком напряженно ходил рядом и озирался. Андерс шутил, болтал без дела по дороге в Амарантайн, но казался не в меру настороженным. - Не боишься, что они снова нападут? - спросил блондин однажды ночью, проводя время у Амелл. Девушка только отмахнулась. - Кто? Вороны? Пока очередной Дом не получит на меня контракт. - В твоём голосе слишком много рутины для такой темы. Лильян перевернулась на спину, удобней устраиваясь рядом на подушке. Андерс обычно не оставался, хотя она не гнала его, привыкнув спать с кем-нибудь во время путешествия. Сейчас на кровати места бы хватило половине отряда, если сильно потесниться. Девушка обратила взгляд в потолок, вспоминая что-то. - Воронам нельзя доверять. Какие-то из "домов" я успела умаслить ещё в Денериме. Не рассчитывала никогда, что нападения прекратятся, но, кажется, что в Амарантайне я нажила врагов больше, чем во время Мора. - Тогда тебя хотел поймать один Логейн, теперь треть дворян, которым ты перешла дорогу. Может быть, у них уже совместное тайное общество есть. Скидываются и пишут совместное письмо грандмастеру, расписывая тебя во всех ужасных качествах. - Люблю эти титулы. "Грандмастер". Создаёт впечатление, что он более бессмертный, чем я. - Чем мы все, командор. Чем мы все.
Стены крепости восстановили первыми. Леди командор с гордостью смотрела на труды своих подчинённых. Новые Стражи должны были прибыть из Орлея в течение недели. После защиты города и победы над Матерью, добровольцы сами приходили в Орден. Всё шло лучше, чем они могли представить.
"Привет из Антивы! Предпочел бы быть с тобой, радость моя. В Антиве без тебя так уныло..." Лильян перечитывала письмо на десятый раз, сминала, но стук в груди утихомирить всё никак не могла. Присланная в подарок бутылка антиванского стремительно опустела. Зевран любил его пить понемногу, растягивал. "Для лёгкой беседы", - как он говорил. Амелл же едва обращала внимание на вкус. - Шлюхин сын, - опустевшая бутылка первой стала жертвой дурного настроения леди командора. - "Но мне нужно разделаться с воронами." Уныло ему без меня! В глазах защипало от обиды. Хотелось разбить что-нибудь ещё, чтобы заглушить тоску. Лелиана бы поняла. Даже Морриган. Алистер бы заткнулся со своим "Я предупреждал тебя", что пять месяцев не оставляло Лильян в покое. - Панталоны Андрасте! - прибежавший на шум, Андерс отскочил от летящего в него подсвечника. - Мор тебя раздери, Амелл! Ты опять надралась?! - Заткнись, кошатник. Сер Ланселан забежал первее пугливого хозяина, потираясь у ног девушки. Лильян ласково почесала коту за ушком. - Ланселап боится собак, Андерс.
Зажженные во всем кабинете свечи придавали ощущение солнечного дня, хотя это было не так. Небольшое окно действительно присутствовало, но пасмурное небо не давало пробиться солнечным лучам в магическую башню. читать дальшеКрепость, созданная тюрьмой, не позволяла заключенным насладиться даже малым. Но сейчас их для многих ненавистная обитель стала единственным безопасным пристанищем. В дверь постучали. Пожилая женщина, собиравшая в пучок свои длинные седые волосы, отвлеклась от своего занятия, повернув голову к двери. Дверь же, не дождавшись разрешения, отворили. - Старшая чародейка? - робкий низкий голос. Чародейка пошарила рукой по трюмо в поиске очков, чтобы увидеть своего гостя. - Габриэль, -женщина взмахнула руками, с удивлением признавая свою ученицу. - Что за несносная девчонка! Ты обстригла себе волосы? Теперь похожа на мальчишку. Габриэль шутливо усмехнулась, проходя в кабинет. Наставница жестом пригласила её за чайный столик. - На мальчишку? Такая же молодая и бойкая? - старшая чародейка поджала губы и с укором покачала головой. - Простите. Обещаю, буду отращивать, когда это всё закончится. Рада видеть вас снова, Лидия. Напряжение между собеседницами в миг стало оборонительно напряженным. Лидия разливала по чашкам подогретый чай, но брови сместились к переносице. Она ожидала вестей. - Все ученики живы? - голос немного отрешенный, словно безразличный. Габриэль понимала, она сама с тяжестью переносила любую смерть, даже незнакомых ей людей. Детей в особенности. Магесса уверенно кивнула. - Они в безопасности. Нам передали самых младших из пока ещё лояльных Кругов. У нас здесь тише всего. - Ты не ответила на мой вопрос, Тревельян. Проницательный взгляд наставницы заставил её поежиться. За годы обучения они слишком хорошо узнали друг друга. В этом была и сила, и слабость. - Ученики целы, - настойчиво повторила девушка. Взгляд опустился в чашку. Лепесточек мяты плавал на донышке. На нём было легче сосредоточиться, чем смотреть в глаза чародейке. - Дерек увёл от нас отступников. Он ведь так и не прошёл Истязания. Ученик, да?.. Руки сами закрыли глаза: от усталоси, от боли, от отчаяния. Отчаяние сопровождало её везде и так же сильно она ему сопротивлялась. Пальцы наставницы утешающе коснулись плеча. - Вы спасли много невинных жизней. - Но если бы только возможно было с ними договориться! Девушка сорвалась с места, нервничая, принялась расхаживать по комнате. - У них тоже есть неопытные маги, дети.. Это просто люди потерявшие свой дом! Здесь их хотя бы не убьют! - Все боятся вернуться в закрытые клетки. Не бери это на себя, нельзя спасти всех. Лидия сделала глоток душистого чая, предпологая, что ученица остыла, но та вместо этого замкнулась, со злостью повернувшись к маленькому решетчатому окну. Даже солнце оттуда не светит... - Уже виделась со своим чародеем? Наживка была закинута удачно. Габи изменилась в лице, черты лица смягчились, оживала вся на глазах. Старшая чародейка спрятала улыбку на краешком фарфора. Молодость. - Рудольф? Я отводила к нему новеньких, чтобы расположил всех. Тёплая улыбка расположилась на губах девушки. Лидия осталась довольна. - Его ученик значительно улучшил оценки. Они почти всё время проводят вместе, даже во время лекций Рудольфа младшим группам. Пора тебе тоже остепениться и стать наставником. - Эти двое два сапога пара, - девушка махнула рукой, присаживаясь обратно на своё место. - Лир почти сразу разделил страсть наставника в изучении рун. За мальчиками очень забавно наблюдать со стороны, когда они увлечены работой. Теплый смех разлился по комнате. Лидия наклонилась чуть вперёд, вкрадчиво задавая вопрос. - Почему именно руны? Без сомнения, каждый маг находит для себя излюбленную школу для изучения. Но руны!.. Это, да простят меня все ученики за все годы обучения, просто скучно. - Вам никто не рассказывал? - чародейка покачала головой, и Габриэль не без малого удовольствия продолжила. - Он ужасный параноик. Во времена обучения вбил себе в голову, что его Усмирят. Преподаватели и наставник твердили об обратном, но он абсолютно никого не слушал. Тогда и начал углублённо изучать руны и их воздействия. Мол, изучения магии не пригодится мне, когда стану Усмиренным, а изучение рун - очень! - Но он же прошёл Истязания? - женщина едва сдерживала смех. - Без каких-либо помех. - Безумный мальчишка! В дверь постучали. Вошедший Усмиренный передал свиток Старшей Чародейке и бесшумно покинул комнату. Лидия извинилась перед ученицей и углубилась в письмо. Очевидно, что что-то важное. - Я оставлю вас. - Подожди, хотела спросить... - Тревельян обернулась у двери. - Есть какие-нибудь новости о дочке. - Нет. Никаких. Слова прозвучали слишком резко. Желание не объяснять ничего было большим, но это стало бы крайним неуважением к ни в чем не виноватой женщине. - Полагаю, что церковь и родственники не желают теперь поддерживать связь со мной. Для девочки, будет лучше, если она не будет знать, что её родители маги. - Габриэль! - грозный голос чародейки заставил съёжится, становясь ещё меньше. - Тебе должно быть стыдно за такие слова! Слова не шли. Желания сотрясать воздух бессмысленными спорами не было тоже. Тихо пробормотав извинения, магесса закрыла за собой дверь.
Разрушенное Убежище искрит красным. Под светом пасмурного неба всё кроме лириума кажется чёрно-белым. Он растёт из мёртвых тел, распространяется неестественно быстро, сияет сам по себе. читать дальшеЗдесь не осталось никого живого, поэтому она должна идти вслед за ними Скайхолд. Уже скоро, она знает, Корифей нападёт снова, и в этот раз побег недопустим. Снег проваливается под ногами, проседает, вымачивает ноги в холоде... Шрамы на лице привычно тянут кожу, вновь сопротивляясь метущему колючему ветру, когда она поднимается в горы. Всё та же лютая стужа, что заставляла его звенеть изнутри, а в ушах стоял гул вьюги и вой бегущей где-то волчьей стаи. Волчий вой тогда был малым проводником, который она могла себе позволить. Это было не провидение Андрасте или других богов - голодные хищники тропили слабую жертву в надежде, что кого-нибудь бросят по пути. Счастье, что никто из них не заметил отстающую. Сердце внутри оборвалось со звуком выстрелившего требушета. Воздух обжигает лёгкие, но прятаться больше негде и тяжесть сковывает всё тело. "Лириум тёплый", - думает Габриэль прежде, чем теряет сознание.
Первый вздох словно прочищает голову. - Это был сон. Подняться с колен очень сложно. Вокруг вода, конечности не слушаются, а метка жжет руку так, что хочется скулить. И Вестница скулит и вздрагивает, когда видит вновь вокруг себя огромные кристаллы. Прошлый кошмар ещё ярко сидит в голове. Хочется согреться и убедиться, что теперь всё взаправду. Она не сходит с ума. Лириум безостановочным пением гудит в голове, как и раньше. Как и всегда. - Не бойся, я рядом. Я тебя в обиду не дам, - говорит Дориан и становится легче. - Это не сон, Дориан? Разбуди меня, я больше не вынесу, пожалуйста... - Мне очень польстит тот факт, что я могу тебе сниться. Павус коротко смеётся, абсолютно уверенно и бесстрашно, будто её просьба только нелепая шутка. Габриэль не доверяет разуму, но ведёт себя за решимостью друга. Замок Редклиф мрачен с сырыми подвалами. От затхлого кислого воздуха становится дурно, запах железа и гнили оседают где-то в горле. Тревельян отчаянно сглатывает, пытаясь избавиться от вкуса, только сильнее паникуя при этом. Красных храмовников вокруг становится всё больше с каждым убитым. Павус держится, испепеляет одно чудовище за другим. Она с завистью смотрит на его магию и силу, с которой ей никогда не сравниться. Как легко и ярко пылает огонь в его руках, поднимается в столпы. Дориан дышит глубоко и ровно, совсем не выдыхаясь, контролируя каждый кусочек себя. Габриэль подавляет зависть и продолжает чувствовать себя свободной. За доли секунд одна из тварей прорывается сквозь ошмётки барьера и распарывает Дориану живот. Внутренности шлёпаются в кровавую лужу об пол раньше Дориана, с неестественно выгнутыми конечностями. Тревельян не хочется ни кричать, ни плакать - только бежать, исполненной ужасом. Кажется, что ещё немного и упадёт, в голове трещат барабаны. Кто-нибудь спасёт её, кто-нибудь должен. В тупике коридора нападает храмовник. Всё тело ломит от мелкой дрожи - она исчерпала себя, ей нужен лириум. В надежде найти потайной выход изодранные в кровь пальцы пытаются отыскать в стене хоть маленькую зацепку. Обернуться страшно. Близко и тихо. Внутри всё тянет, и нос щиплет от слёз. Нужно только обернуться. Храмовник хрипит, поёт как минерал, овладевший им, почти над ухом. Искушает и наслаждается беспомощностью своей жертвы. Он ещё человек? Он ещё помнит её? Веcтница сдаётся и оборачивается. Смотрит в пол бока на доспех в кровавых трещинах, на изуродованное, как у голема, лицо без плоти и срывается. Всё исчезнет, только нужно не слышать, не видеть, не догадываться. Нужно только зажать уши и кричать. - Не прикасайся ко мне! Командор отвечает ещё более отчаянным криком. Это вопль демонов Страха. - Чудовище! Не трогай меня! Оставь меня..! Словно клешня, рука сжимается вокруг шеи, выжигая кожу, вырывая булькающие звуки, и ударяет о стену. Один раз, другой, до тех пор, пока кроме месива ничего не осталось.
Меня не хватает на отдельные длинные посты. Будет сумбурно и о разном.
Комплекс тела. Да куда уж. За последние годы я успела осознать, что совсем не уродлива, и убедила себя в этом. Да вот иногда срабатывает заново. Когда вижу откровенные взгляды других девушек: оценивающие, брезгливые. И такие откровенные, на которые я бы сама никогда не осмелилась. Оборачивается, смотрит с ног до головы, встречается взглядом и отворачивается. Не слышать ее мысли в этот момент - хорошо. А некоторые и мысли не держат. "Ничего она бледная! Как поганка", - слышу я за спиной. Ну ради бога... Хотя бы подождали, когда я отойду, или говорили бы тише приличия ради. Почти болезненная бледность... Всегда холодные руки и ноги. Совсем не привлекательно.
Не люблю гулять по району, где родилась. Не люблю встречать старых знакомых (ха-ха, от некоторых даже есть возможность получить "эмоциональный отчет" и оценку). Но жутко, когда проходящий мимо тебя мужчина в летах улыбается и говорит: "Знакомое лицо". Погруженная в свои мысли, я не сразу осознаю, что обращаются ко мне. А, когда оборачиваюсь, он идет дальше, будто бы и не говорил ничего. Лицо незнакомца я не смогла запомнить.
На мой взгляд, погода еще не располагает к использованию солнцезащитных и просто затемненных очков. Многие со мной не согласятся. Но все это чисто индивидуальное. Я просто не люблю темные очки. Они закрывают глаза человека. Не комфортно разговаривать с человеком, не смотря ему в глаза. Потому и сама предпочитаю кепки... и шляпы, да. (Шляпу. Одну. Носила я ее и буду носить!) Я встретила Смерть. Это было лишь на несколько секунд. Высокий, стрижка короткая, волосы русые. Только позже, обдумывая увиденное, я старалась додумать - не были ли они немного рыжеваты? Так или иначе, это был он. Зеленые очки блеснули на солнечном свете. За этой маской нельзя было увидеть взгляд. Но взглянуть Смерти в глаза? Увольте. Я улыбнулась ему немного нервной, натянутой, но уверенной в своем знании улыбкой. Мы разошлись на дороге.